Известный комментатор рассказал о своей жизни в Донецке, перенесенных операциях, отношениях с коллегами по телеканалу «Футбол», помощи от ФК «Шахтер», футбольном турнире на Донбассе и Викторе Звягинцеве, награждавшем его победителей.

Просторная комната, большой плазменный телевизор, кресло-качалка и матч за Суперкубок Украины, показываемый в повторе на телеканале «Футбол 2». Под такой аккомпанемент проходила наша с Вячеславом Шарафутдиновым встреча. Опытного комментатора уже больше года не слышно в прямом эфире. Мы же решили поговорить с ним о жизни в нынешнем Донецке, о «Шахтере», особенностях работы комментатора в Украине и светлом будущем.

«Я должен был умереть. Врач сказал, что произошло чудо»

- Вячеслав, вас уже давно не слышно в эфире. Чем вы сейчас занимаетесь, находясь в Донецке?
- Да ничем я не занимаюсь. Свободный агент. Ни пенсии, ни зарплаты. Мне через месяц будет 59 лет. Даже гуманитарку дают с 60-ти. Плюс после некоторых вещей нужно покупать лекарства. Жена получает пенсию и гуманитарную помощь от штаба Ахметова. Сын, естественно, помогает, да и другие родственники, которые живут в Крыму и России. За счет этого и живу. Чувствую себя из-за такого положения дел нехорошо. Никогда не думал, что я вот так буду жить. Грустно.

- Был ли у вас разговор с руководством телеканала «Футбол» о вашем возможном переезде?
- Денисов не звонил ни разу, Гресько не звонил ни разу. Витя Соколов там собирал какие-то деньги, но сумму и фамилии называть не буду. Он передал их с помощью «Шахтера». Но это, скорее, личные отношения. Звонил Сопко, рассказал мне целую оперу о том, как он мне сочувствует. Сказал, что пойдет, порешает вопрос, мне выделят деньги на лекарства. Но дальше этих разговоров дело не пошло. Я на другое и не рассчитывал. Почему они так себя повели? Даже не знаю. Уж на звонок поддержки можно было расщедриться. Единственный, кто поучаствовал, это ФК «Шахтер». Оказал материальную помощь на одну и вторую операции, на лекарства. Андрей Бабешко занимался этим, потом сюда какая-то машина приезжала. Я лежал в реанимации, жене все передали.

- Вы говорите о двух операциях. А что с вами случилось?
- Случилась очень неприятная штука – тромб. Я должен был умереть. Врач, который меня лечил, сказал, что это какое-то чудо. Задним умом, по-дилетантски, мне вспомнилась история с Виктором Прокопенко. Когда у меня было очень высокое давление (где-то 240 на 200), то пульс был нулевой. Жена, исходя из своего опыта, ввела три лекарства, чтобы сбить давление. Она сделала три укола, которые в таких случаях делает «Скорая помощь». И, видимо, эти уколы позволили тромбу не перекрыть движение крови. Когда врачи сделали кардиограмму, то я понял их реакцию: я должен был уже не жить. Потом меня аккуратно положили, аккуратно отвезли, дали там аспирин и еще какие-то лекарства. Позже врач, Олег Николаевич, сказал моей жене, что людей в таком состоянии обычно не довозят.

Я бы еще хотел отметить медсестер в реанимации. Несмотря на то что идет война, они очень профессионально исполняют свои обязанности. Только вздохнул не так, а они уже рядом. Я был очень благодарен, когда пришел в себя. Потом меня обследовали и обнаружили еще один подозрительный сосуд, но это было не опасно. Где-то 22-23 декабря провели вторую операцию, а ближе к Новому году я уже вышел из больницы.

- К слову, у каждого жителя Донецка год назад был выбор: уезжать или остаться. Почему вы выбрали второй вариант?
- А куда мне было ехать? Меня поражает, когда всякие политические деятели говорят, что «кто хотел, тот уехал». Многие уехали, часть из них вернулась. Кому-то есть куда ехать, а кому-то некуда. Я считаю, что так говорить некорректно. Поверьте, здесь есть такие патриоты Украины, которые остались в Донецке даже при таких сложных условиях. Их очень много, как и патриотов другой стороны. И это совсем не означает, что не надо считаться с тем, что мы все здесь есть. Не надо считать, что те, кто остался, это сепаратисты, террористы или кто-то еще. Я прожил здесь все это время. Я не видел ни одного русского танка, ни одного русского солдата и еще много чего не видел, о чем там говорят. Я смотрю все каналы – и украинские, и российские. Ты сам видишь сейчас, что идет украинский канал. Политические программы я вообще не смотрю. Верить что Шустеру, что Соловьеву или другим «героям» - это не для меня. Но я не могу говорить о том, что мы здесь, на Донбассе, задурманены российской пропагандой. Туфта. Я смотрю любые каналы, такая возможность у меня есть. И не могу сказать, что мне российское телевидение бьет по мозгам. Я смотрю НТВ с 1996 года. И никак оно на меня не действует. Я смотрю «Интер», «1+1», «Украина» (я там проработал несколько лет), в том числе, пережил войну Янукович-Тимошенко в 2004 году. Я это все помню.

А то, что люди есть разные – так как вы хотели? Они везде разные. Посмотрите, в Германии сколько турков, сколько арабов во Франции, там ведь тоже есть проблемы. А считать, что в Украине должна быть единая нация – неправильно. Как Советский Союз был многонациональным, как Россия является многонациональной, так и Украина - такая же многонациональная страна. Привести это к единому национальному знаменателю не получится.

- Судя по тому, что у вас показывают украинские каналы, вам удается следить за всеми матчами «Шахтера»?
- Я смотрю их, но далеко не все. Самые важные, наверное, смотрел все. Даже если я не смотрю, то слежу. Потому что газет нет, а если и есть, то приходят они с опозданием. Каналы тоже есть не у всех. Поэтому я такое «справочное бюро». Меня часто спрашивают, как сыграли, кто забил. Вот на таком уровне. Выпуски новостей смотрю все, это старая привычка.

Предыдущий чемпионат, кстати, был самый-самый неинтересный. Вот самый первый и последний на данный момент – самые неинтересные. Причины, по-моему, очевидны.

«От Звягинцева не слышал, что он поддерживает сепаратистов»

- Недавно в Интернете всплыли фотографии с матча на стадионе «Кировец»…
- Да, я понял, о чем речь. В последний раз я был на футболе 2 мая. Естественно, за футбольными движениями в Донецке следил. С людьми общаюсь – со Звягинцевым, с Дегтяревым, с покойным Шевлюком, с Соколовским, с Петровым – со всеми общаюсь или общался. Были турниры памяти Сафонова, турниры памяти Старухина, играли дети, там не было никаких мастеров. И спасибо, что люди их проводят. Чемпионат в Макеевке проводится, мой друг Саша Кравченко занимается его организацией. А здесь Звягинцев проводил открытое первенство Донецка. Мы так с ним общались, и тут говорит: «А вот будет финал». Ну, я и решил сходить на футбол. Матч был на «Кировце». Я пришел, мне дали микрофон, мы включили «Футбольный марш», я объявил составы команд. Потом там объявлял голы, замены. Когда Звягинцев вручал награды, я просто стоял рядом. Ну а то, что написали – так и флаг им в руки. Там играла детвора, играли ветераны «Шахтера» Погодин и Бабий. Они тут живут и работают. Куда им ехать? Некуда. Бабий вообще родом из Западной Украины. Я ему говорю: «Саша, а ты че тут делаешь?» А он мне говорит: «А куда мне ехать?»

Пришли на этот матч люди, человек 150. А что хотели, чтобы мы тут прятались в подвалах? Хотя чему удивляться, если из уст одного известного политика прозвучали слова: «Мы получаем пенсии, а они нет. Мы получаем зарплату, а они нет. Наши дети ходят в школу, а у них – сидят в подвалах».

- После этого Виктора Звягинцева уволили из ФФУ. Как вы отнеслись к такой новости?
- Тут можно вспомнить о двух древнейших профессиях: проституция и журналистика. Вот, написали, что Звягинцев поддерживает террористов. Полная туфта. Звягинцев – великий футболист и прекрасный организатор, проводит турниры в таких сложных условиях, чтобы дети тех людей, которые тут живут и работают, могли играть. Лично я из его слов не слышал, что он там кем-то восхищается, какими-то террористами, сепаратистами. Ну, живет человек своей жизнью, проводит турниры, делает свою работу. Так нет же, он же террорист, ну конечно. Я считаю, что это просто кто-то захотел свести с ним счеты, используя удобный случай. Не только с ним так поступили, там еще есть люди, которых так наказывали. Но это глупо.

Как там объясняли: Крым – это Украина, поэтому после известных событий там футбола никогда не будет. Но при поддержке УЕФА там организовали футбольный союз. Да, крымские команды не будут играть в чемпионате России. Но будет как-то работать система. Вернется Крым в Украину – значит, будут играть в Украине, нет – значит или свой чемпионат проведут, или будут играть в России.

- Как вы считаете, насколько реально возвращение большого футбола в Донецк в ближайшее время? Доводилось слышать, дескать, «Шахтер» может вернуться на «Донбасс Арену» весной 2016 года.
- Я бы хотел этого, и люди здесь скучают по большому футболу, всем хочется того праздника футбола, который был. Вот три года назад у нас проходил Евро-2012. Прекрасный стадион, подвыпившие испанцы и португальцы ночью бродят по городу. Все блестит, все красиво, везде цветочки. Кажется, что это какая-то сказка и было это в другой жизни. Конечно, этого очень бы хотелось, но все зависит от политического решения. Могу вот привести пример: я был с «Шахтером» в Тирасполе, когда они играли с «Шерифом». Конфликт уже прошел острую фазу, «Шериф» играет в чемпионате Молдовы. На границе стоят блок-посты молдавские и блок-посты приднестровские. Все ездят, все играют, а «Шериф» был чемпионом Молдовы. Вот почему бы и у нас такой вариант не внедрить? Футбол здесь будет, такой край, от этого никуда не денешься. Экономика должна стабилизироваться, а самое главное – должны перестать стрелять.

«Узнав о расформировании «Металлурга», появилось ощущение, что потерял близкого родственника»

- Насколько неожиданным для вас стало снятие донецкого «Металлурга» с соревнований в элитном дивизионе?
- Это для меня часть жизни. Я ведь был первым пресс-атташе «Металлурга». Втайне от Сафиуллина бегал и помогал им. У меня в окно вот видны башни стадиона. Много матчей комментировал, просто ходил на футбол. Когда это все исчезло, появилось ощущение, что потерял близкого родственника. Я недавно ходил туда, смотрел на все это. Одна башня повреждена, не понятно, что будет с этим стадионом дальше. Пока люди там есть, поле в хорошем состоянии. Я Соколовского там видел, он еще был в Донецке, но сейчас уехал в Херсон. Люди есть, поддерживают инфраструктуру. Я вот был еще на РСК «Олимпийский», так вот могу сказать, что поля там нет, кондиционеры в пресс-центре не работают. И в целом, состояние стадиона оставляет желать лучшего.

Возвращаясь к вопросу о «Металлурге». Разговоры, что там что-то не в порядке, были уже давно. Потом эти разговоры отгоняли, мол: «Да нет, это все слухи». Но я общался с ребятами из команды, с зарплатой вроде был порядок. В одно время я подружился с Ташуевым. Могу сказать, что при нем команда показывала интересный футбол. И исполнители индивидуально были хороши. Но, видимо, сыграл вот тот момент, что, может, тяжело быть второй командой в Донецке. Это как «Локомотив» московский, пятое колесо, которое никому не нужно. Мы привыкли к тому, что есть такой клуб, есть уютный стадион, может, он не самый комфортабельный, но комментаторские кабины на уровне. Вип-ложа тоже в порядке. И в еврокубках команда играла, может быть, не все ладилось, но мы за них всегда болели. А сколько футболистов было интересных? Но все это было, а теперь нет. Очень жаль.

- Буквально за два дня перед стартом чемпионата Исполком ФФУ принял решение о том, что вместо «Металлурга» в Премьер-лиге будет играть «Сталь». Как вы отнеслись к такому решению, если учесть, что по регламенту прошлого сезона в такой ситуации в высшем дивизионе должен был остаться «Ильичевец»?
- Я читал то, что по этому поводу говорил Палкин. Дело в том, что у нас закон, и это касается не только футбола, не является чем-то значимым. Их читают и начинают думать, а как бы нам обойти то, что прописано. Удивительно, что было объявлено об общем собрании участников Премьер-лиги в день матча за Суперкубок, а потом оказывается, что представители восьми клубов не приехали. Меня как-то даже покоробило. Я помню первые розыгрыши Суперкубка, на которые я ездил, так вот там были все. Если представители 8 клубов из 14 не приехали, то это ерунда какая-то. Значит вам не интересно? Открытие сезона, это праздник, тем более в Одессе, все соскучились по футболу в этом городе.

Что касается регламента, то хочу сказать, что негативно отношусь к «Говерле». Сколько у меня было знакомых футболистов, столько я и слышал, что кого-то кинули. Слушать господина Александра Шуфрича уже всем надоело. По-хорошему, «Говерла» должна быть исключена за систематическое нарушение контрактных обязательств перед игроками. А хочет «Ильичевец» играть, пусть играет. Бойко действительно много сделал для клуба. И городу это сейчас больше надо. А в Ужгороде как ходили 500 человек, так и ходят. И всю игру нам показывают Шуфрича. Он рассказывает «Все вирішено, на наступному тижні все виплатимо, ніяких боргів не буде». И где? Я когда прочитал на сайтах, что вполне возможно, что «Говерлу» исключат, то подумал, что это будет правильно. Ужгород – хороший город, красивый, и людей много хороших. С Иваном Шицем мы знакомы с его первого прихода, еще когда Калитвинцев был главным тренером. А если вы не можете содержать клуб по всем правилам, то бросьте это дело.

- К слову, говоря о «Говерле», вспомнился наш с вами земляк Александр Севидов, который добивался выплаты задолженности со стороны ужгородского клуба. Удивило ли вас его решение возглавить «Металлист», который также испытывает проблемы?
- Когда он возглавил «Говерлу», спросил его: «Александр Владимирович, ты ж понимаешь, куда идешь?» Он говорил: «Понимаю. Но я хочу работать». В принципе, интересная команда у него была. Конфликты с руководством, видимо, сыграли свою роль. Не будет же он выносить все нюансы на публику. Потом он пошел в «Карпаты». Я ему говорю, мол, ты русский человек, который не владеет украинским языком на должном уровне. И с Дыминским же сложно работать, мы это знаем. А он говорит: «Я хочу работать. Я хочу зарабатывать деньги. Был бы выбор, я бы, может, и подумал. А так, все решено». В «Карпатах» у него тоже неплохо получалось. Стоит вспомнить хотя бы, как он обыграл «Шахтер». Я считаю, что он талантливый тренер. Но у тренера еще должен быть свой президент. Как Маркевич нашел Ярославского, как Луческу нашел Ахметова. Без доверия президента мало что может получиться. Вот сейчас Севидов пошел в «Металлист». Но тоже ситуация сложная. Вот читаю, то денег нет, то счета арестовали, то Курченко в розыске. Опять же, вопрос к Федерации футбола. Если Курченко преступник, если он в розыске, значит надо же как-то регулировать это дело. Вопрос и к харьковским властям. Я не говорю, как у нас тут некоторые деятели вещают, мол, взять «Донбасс Арену» штурмом и играть. Ребят, это же частная собственность, так же нельзя. Но нужно искать какие-то варианты, чтобы клуб нормально функционировал.

- Кстати, Севидов в одном из интервью говорил о своем желании попробовать силы в «Шахтере». Насколько реальным вам видится такой вариант в ближайшие несколько лет?
- Я помню все эти истории с нашими тренерами: Бышовец, Прокопенко, Яремченко. Я думаю, что все-таки Ахметов доверяет больше иностранным специалистам. У Луческу есть свои какие-то минусы, многим не нравится ставка на бразильцев, например. Его уже не перевоспитаешь. Я тоже не согласен с бразильским акцентом. Вот, например, если посмотреть на тот матч, который мы сейчас смотрим. Приезжает Фред, который после Кубка Америки не тренировался. И выходит сразу в старте. Есть Малышев, очень приличный кандидат на место в старте. И в «Заре» он очень хорошо выглядел. Воспитанник «Шахтера», очень хороший игрок. Но нет, выходит Фред. Ну, выпусти ты Коваленко. Нет, выходит Дентиньо. Мне, как и многим, это не нравится, но за результат отвечает тренер.

«Поразило, что Лапорта доступный человек, ходил без охраны»

- Скучаете ли вы по комментаторской работе?
- Благодаря Игорю Линнику наладилось написание мемуарных больших интервью для «Футбольного клуба». А потом Игорь как-то перестал звонить, и все на этом закончилось. Я бы и продолжал, но, видно, политика вмешалась. Игорь ярый украинец, но причем здесь футбол? Деятели УЕФА на тех международных матчах, на которых я присутствовал, говорили, что футбол вне политики. Видимо, это не так.

Я предложил, мол, Прокопенко будет 70 лет, давай напишем что-нибудь. Ответ был отрицательным. 19 июля будет годовщина - Виктору Носову исполнилось бы 75 лет. Я говорил одному знакомому, давайте кино поставим, выложим в Интернет, много чего можно рассказать об этом человеке. Никому ничего не надо. Мы с Носовым много лет работали вместе. Когда я начал работать в «Шахтере», пресс-служба и «Шахтер-2» были в одном кабинете. Он очень много интересного рассказал. Вот Ахметов всегда ревновал, спрашивал, какое поколение «Шахтера» у тебя любимое? Я всегда отвечал, что «Шахтер-79», ведь там играли Соколовский, Старухин, мои кумиры.

- То есть желание работать у вас никуда не пропало?
- Дело в том, что я могу часами рассказывать о футболе. Дали бы какую-то программу на радио, с удовольствием бы пошел. У меня большой архив. Есть всякие фото и видео, которых ни на одном канале нет, даже на «Футболе». Есть и большая библиотека разной литературы – Маслаченко, Озеров, Махарадзе. Здесь только десятая часть. Знаком и с Уткиным, и с Андроновым. То есть, по идее, я должен представлять какой-то интерес, но, увы, сегодня я не востребован. Но я хотел бы попробовать что-то новое, например, документальное кино. Даже пробовал делать маленькие зарисовки.

- Вам доводилось комментировать много матчей «Шахтера», в том числе и в Лиге чемпионов. Наверное, есть какие-то забавные истории, связанные с мировыми топ-клубами, «Барселоной», «Миланом» или «Арсеналом»?
- Они все сложные. Единственное, что вспомнилось, это как наш вице-президент Юрий Александрович Колоцей познакомил меня с Лапортой. Меня поразило, что он вот такой доступный дядечка, без охраны. А еще Галлиани приезжал с «Миланом». Я его встретил, когда он с кем-то гулял по площади Ленина. Мы сфотографировались. И с Арсеном Венгером тоже общались. Это все осталось в памяти.

Забавная история была, когда Заммер приезжал с «Боруссией». Он же учился в Восточной Германии, но так как в школу не ходил, то языком не владел. Наши острословы-журналисты пришли на пресс-конференцию, и говорят, мол, он же должен по-русски понимать. А он не поймет, о чем его спрашивают. Но кто ж из футболистов ходил в школу?

«От Прокопенко било током, а Скала называл Конюшенко просто – Конь»

- Каким вам запомнился первый тренер «Шахтера», выведший его в групповой этап Лиги чемпионов, Виктор Прокопенко?
- У нас с ним были хорошие отношения. Никогда не забуду, как меня просил канал «Интер» сделать послематчевые интервью. Мы с ним договорились, это был выездной матч с «Лацио». Я подошел к нему минут за 10 до конца матча, дотронулся, а от него током бьет. Матч тот был проигран 1:5. Я ему тогда сказал: «Виктор Евгеньевич, это же сборная мира, а мы в первый раз играем на таком уровне». Он сказал 2-3 слова и как-то начал успокаиваться. Если бы не эта эмоциональность, то он бы поработал подольше. Наверное, это и повлекло за собой его ранний уход. Он был режимным человеком: не курил, мог только глоток вина принять. И не выглядел на свои годы. У меня на разных тусовках барышни спрашивали, есть ли ему 50. А я говорил, что ему уже за 60. Не верили. Умел анекдоты рассказать, пошутить, да и вообще, не человек, а клад.

- Потом президент «Шахтера» Ринат Ахметов отважился на эксперимент, и команду возглавил Невио Скала. Что изменилось в командной атмосфере с его приходом?
- Для нас Невио Скала был инопланетянином. Он был такой наивный, менял игроков позициями, Тимощука туда, Зубова сюда, а они его не понимали. Переводчик расскажет, но не все нюансы может объяснить, ведь человек не футбольный. Вспомнился случай на сборах в Испании. Футболистам же никогда не давали макароны, спагетти. А тут он сам взялся готовить. Сам готовил спагетти. Ринат Леонидович предлагал ему «Мерседес», «БМВ», но Скала выбрал «Ниву». И колесил на ней по Донецку. Помню еще забавный эпизод: у нас был футболист по фамилии Конюшенко. Он не мог выговорить его фамилию. А футболисты ему и говорят: «Мистер, говорите Конь». Ну, он так и начал говорить, так вся команда хохотала. Скала был человеком с другим менталитетом. Когда проиграли «Аустрии» 1:5 в квалификации Лиги чемпионов, команда совсем не билась за результат.

- Вторым иностранным специалистом во главе «Шахтера» стал Бернд Шустер. Насколько удачным можно считать период его руководства командой?
- Он тоже был по-своему интересный. Его спрашивали об игровых схемах, а он говорил: «Да я в схемах не разбираюсь, я закончил 10 классов средней школы. Схемы это не для меня». Он гордился тем, что у него мяч никто не мог забрать на тренировках. Помню, играл «Шахтер» в Бухаресте, против «Динамо». Плохо играл, коряво, неудачно. По итогу проиграли. Все журналисты плюются, дескать, как же можно так играть и так далее. Выходит Шустер, первый вопрос: «Дайте оценку матчу», а он говорит, мол, я считаю, что сегодня «Шахтер» хорошо играл, мне понравилось. И наши мэтры журналистики сидят с отвисшими челюстями.

У нас был голкипер Стипе Плетикоса. Так вот он Шустера плавил. В одной игре пропускает, в другой, а тот его продолжает упорно ставить в основной состав. В Одессе пропустил гол с нулевого угла, завалился как бревно. Тем не менее, карьеру сделал. Потом в «Спартаке» поиграл, потом в «Ростове». Сейчас уже закончил.

«В Украине для комментатора должно быть два языка вещания»

- Есть ли у вас какие-то приметы или обычаи перед работой в прямом эфире?
- У нас, журналистов и комментаторов, их не было. Вот у тренеров и футболистов были. Например, когда автобус везет команду на матч, он не должен сдавать назад. Если сдаст, то водителя размажут. Когда работал Сафиуллин, то его футболисты признали нефартовым. Он садится в автобус, а они ему говорят: «Выходи». И он выходил. А так, я в приметы не верил. Главное было организовать подачу сигнала с выездного матча, поэтому забобоны – дело десятое.

- Как опытный комментатор, как вы оцениваете поколение ваших нынешних коллег по микрофону?
- Дело в том, что у нас есть языковая дискриминация. У нас на русском языке могут разговаривать только эксперты и Денисов. Все остальные должны работать на украинском языке. Есть немало толковых людей, которых я знаю, которые хотели бы попробовать, но из-за плохого знания украинского языка у них вряд ли получится. А так, конечно, есть достойные молодые комментаторы, растут потихоньку. Если смотреть на комментаторов каналов «Футбол», то мне импонирует Кирилл Круторогов. Он вырос, прибавил. Есть доверие со стороны руководства, мне интересно его слушать. Если смотреть на канал «2+2, то я не могу давать советы тому же Игорю Цыганыку или Щербачеву-младшему. Но чувствую, что там даются какие-то определенные указания перед матчами, говорятся излишние вещи. Например, «на затишному стадіоні в Ужгороді зібралися глядачі», а там сидят три человека. Если в Ужгороде стадион «затишний», то после «Донбасс Арены», мягко говоря, он не такой. И есть такие вещи, которые комментатор может сказать, но не говорит. То есть, не может сказать то, что он думает на самом деле. Но, как говорил покойный Маслаченко, комментатор – это тот, кто играет в футбол с микрофоном.

- Как вы думаете, можно ли в Украине создать какую-то комментаторскую школу?
- Я думаю, что уже пришла такая пора. Потому что если этого не делать, то продолжат проводить какие-то конкурсы комментаторов, в которых шансы победить имеет только тот, кто говорит на украинском языке. Комментатор, который переводит (то есть, в быту говорит на русском языке), он уже обречен. Я сам такой. Не потому что я к украинскому языку плохо отношусь. Нет, язык очень красивый. Но просто вот так сложилось, что я в быту русскоязычный. Вообще, я считаю, что в Украине должно быть два языка вещания. Вот поехал я в Мариуполь, подъезжаю к стадиону, стоит охрана. Тебе говорят «Здравствуйте». И милиционеры на стадионе тоже говорят на русском языке. Футболисты на 90% русскоговорящие, за исключением «Карпат», «Волыни», т.е. клубов из регионов, где в быту общаются на украинском языке. Так вот, судьи говорят по-русски, инспекторы говорят по-русски, зрители тоже. Один я на стадионе говорю на украинском. Особенно это странно выглядит, когда играют «Ильичевец», например, с донецким «Металлургом». На западной Украине это вряд ли будут смотреть. Ну пусть такие матчи будут на русском языке. Но нет, говорят, что так нельзя.

- А кто вообще определяет языковой аспект на телетрансляциях?
- Лицензию выдает национальный совет по вопросам телевидения и радио. Там прописаны проценты, кажется, 70% эфирного вещания на украинском языке, 30% на русском. И как их делить? Или «Великий футбол» забирает все 30% эфирного времени на русском языке? Так вот Денисов считает, что ему можно говорить на русском. С этим я не согласен, уважаемый Александр Анатольевич. Если комментаторы обязаны работать на украинском языке, то и ведущий тоже должен придерживаться общего правила.

- А я помню времена, когда Александр Денисов вел «Футбольный уик-энд» на украинском языке.
- Было дело, но он вел, а потом бросил. Потому что ему разрешили вести программу на русском языке.

Источник — MatchDay