«Ну что вы, я пока не легенда. Вот когда защищу свой олимпийский титул, тогда и стану себя так называть».

Это самые серьезные слова Усэйна Болта, сказанные в промежутке от Пекина до Лондона. Как обычно, они меньше всего были похожи на серьезные. Но к своим вторым Играм Болт действительно готовился более ответственно – за это время ему приходилось залечивать травму и проигрывать своему другу Йохану Блэйку. Вы сами видели, как сосредоточенно Болт бежал в этом финале стометровки: не раскидывал руки, не барабанил, как четыре года назад, по грудной клетке. Он всего лишь пару раз скосил глаза налево – и в конце дистанции увидел, что его главный конкурент финиширует с улыбкой на лице, размахивая длинными нестрижеными ногтями.

Это случилось: несколько парней с Ямайки превратили самый драматичный вид олимпийской программы в самый веселый. Битва за неофициальное звание самого быстрого человека в мире всегда была демонстрацией предельных возможностей человеческого организма, здесь лопались жилы и вздувались мускулы, а самыми популярными метафорами для спринтеров всегда были слова «ядро» и «гепард». А теперь – вы бы сравнили взъерошенного Блэйка с ядром? Назвали бы пижонистого Болта гепардом? Ну разве что очень незаурядным гепардом. Да еще и с чувством юмора.

Любопытно, что соперники ямайцев пока еще живут в прежней парадигме. Джастин Гэтлин и Чуранди Мартина отпразновали выход в финал прыжком грудь в грудь, как баскетболисты, и в их языке тела было больше агрессии, чем радости. Тайсон Гэй, проиграв полуфинал Блэйку, неожиданно и резко пересек его траекторию, заставив Йохана споткнуться. Райан Бэйли, финишировавший пятым в главном забеге, растолкал волонтеров, перемахнул через ограждение, чтобы не приближаться к журналистам, и швырнул на землю сорванную с себя майку. Для них смысл этого соревнования по-прежнему заключался в том, чтобы оказаться круче всех. Ямайцам, похоже, достаточно было просто продемонстрировать, насколько они круты сами по себе – без оглядки на соперников.

Ямайским спринтерам, похоже, достаточно показать, насколько они круты сами по себе – без оглядки на соперников

И все это, конечно, началось с Усэйна Болта. Вереница его суперрекордов – пекинский, берлинский, лондонский – сопровождалась поеданием наггетсов и распитием «Гиннесса». С Олимпиады-2008 он улетел прямиком в любимый музыкальный клуб в родном городе. Его искренняя любовь к футболу нашла довольно забавное выражение: Болт тренировался с «Манчестер Юнайтед» и давал интервью Рио Фердинанду, затем ехал в Мюнхен, чтобы провести день на базе «Баварии» и получить похвалу от Луи ван Гала, а потом отправлялся в Мадрид побегать наперегонки с Криштиану Роналду. Понятно, что никакой имиджмейкер не удержал бы Болта от этого ребяческого глорихантерства – он всего лишь хотел делать то, что ему нравится.

При этом в нынешнем поколении ямайских спринтеров, выросших даже не на одном острове, а в окрестностях одной деревушки, Усэйн отнюдь не считался беспечным гулякой, а всегда был примером для подражания. Его сложно назвать прирожденным спринтером – в детальном разборе его, гм, технических характеристик выясняется, что старт у Болта довольно медленный, рост слишком высокий, а диета чересчур калорийная; да, он гений, но ему на самом деле пришлось как следует над собой поработать. Просто Усэйну – и парням вокруг него – никогда не было скучно.

Нет, ну в самом деле, как можно было оставаться серьезным, смотря олимпийские 100 метров? Болт изображал боксера и диджея за вертушками, Блэйк царапал объектив телекамеры, Пауэлл в очередной раз сотворил что-то нереальное со своей бородой. Эти парни сделали все, чтобы из «противостояния» лучших спринтеров мира получилось настоящее шоу, – и практически выглядели клоунами, являясь при этом лучшими атлетами планеты. Но даже если бы Усэйн Болт выходил на старт не в спортивном костюме дизайна дочки Боба Марли, а в какой-нибудь черно-зелено-золотой безвкусице, время на табло все равно бы показало, кто он на самом деле такой.

Он – легенда.