Рынок ЦСКА

– Вы чемпион весны по глянцевым обложкам. Утомились сниматься?
– Да нет. Мне интересно было – пошел, попробовал. Удивило, что этот процесс занимает много времени. Вроде говорят, что хорошая вышла фотография, но потом еще несколько кадров делают: вдруг будет лучше. В итоге получается от 3 до 5 часов. Когда снимался для GQ, было масштабно. И стилист, и фотограф были на суперуровне.

– Вы первая русская обложка GQ за долгое время. Вы испытываете по этому поводу гордость или вам по фигу?
– Я этого, конечно, не знал. Но когда сказали, было приятно. Но им просто фотографии понравились, насколько я знаю. Так-то меня внимали внутрь, не на первую страницу. Но когда в американском офисе GQ увидели фотографии, сказали: тяните на обложку.

– Несколько лет назад я был на съемке Романа Павлюченко, которого одевал очень манерный стилист – стопроцентно гомосексуалист. Наблюдать за Павлюченко было весело: он был очень смущен.
– Не, здесь нормальный парень был. Вот четыре года назад, перед тем Евро, у сборной была фотосессия – парень, который нас гримировал, был явным.

– Вас же это напрягает?
– Cмотря какой человек. Кто-то это не показывает – тогда нормально. А бывает, раздражает.

– Где вы покупаете одежду?
– В магазинах. Где они находятся? В Европе. Сейчас есть возможность – покупаем бренды. Я на них вообще не зацикливаюсь, но там хорошая одежда, качественная. До этого ездил на рынок ЦСКА.

– Куда-куда?
– На рынок ЦСКА – на Ленинградском, рядом с баскетбольным дворцом. Раньше он был самым модным, считалось, что туда сходить – как в Милан на Монтенаполеоне съездить. Вся Москва туда ездила. Но последний раз я там был года два назад.

Левые персонажи

– Если бы у вас была возможность поужинать с любым гражданином России, кого бы вы позвали?
– (пауза)

– Собчак? Навального?
– Пф, какая Собчак? Какой Навальный? Левые персонажи мне неинтересны… Позвал бы Мацуева или Гергиева, Машкова или Миронова.

– Вы слышали музыку Мацуева или Гергиева?
– Что-то – слышал. Мне они интересны. А Машков с Мироновым – мои любимые актеры.

– Почему Собчак и Навальный левые персонажи?
– Потому что у них это все идет для пиара, это роли уже. Мне так кажется, по крайней мере, и, думаю, я вряд ли ошибаюсь. Навальный кого-то якобы разоблачает. Но свое финансирование он не открывает (интервью состоялось до того, как Навальный назвал инвесторов своего фонда – Sports.ru). Просто интересно: на какие деньги он живет? Он был настолько блистательным юристом и адвокатом, чтобы заработать состояние и ездить везде развлекать народ? Провокации устраивать – кому это интересно? Зачем провоцировать народ и устраивать митинги сейчас, много месяцев спустя? Постоянно в милицию попадать – это нормально? Вы проиграли выборы – все, готовьтесь к следующим.

– Так они выходили не потому, что проиграли. А потому что выборы нечестные.
– Выборы, понятно, далеко не честные. Но люди с площадей ушли – кто-то смирился, кто-то своими делами занялся. И последние акции – это бред. Первые митинги я полностью поддерживаю – всех людей, которые вышли и проявили свой гражданский протест. Но то, что дальше происходит, очень плохо.

– Вы были на Болотной в декабре?
– Я был в Лагуше, это в Португалии – мы к «Порту» готовились.

– Были бы в Москве – пошли бы?
– Скорее всего, да. Я могу, конечно, сказать: «Пошел бы непременно!» – но в мае говорить об этом будет нечестно.

– За кого голосовали вы?
– Президентские выборы я пропустил, потому что не успел взять открепительный. А на думских – ни за кого. К нам в Лагуш приезжала урна, но я туда кинул бланк, где поставил галочки напротив всех кандидатов. Я просто не знал о правиле: все испорченные бюллетени плюсуются к результату победителя.

– Почему вы испортили бланк?
– Потому что не за кого голосовать. Все говорят: мы будем делать это, то. Но никто ничего не делает. Если придет партия, которая будет продвигать законы на благо России и россиян, я не испорчу бланк. Да, у меня хороший достаток. Но у меня он есть, а другие плохо живут. Значит со временем будет какой-то взрыв. Кому это надо?

– Три ваших главных претензии к нынешней власти?
– Первое – коррупция. Второе – ни правительство, ни президент ничего не делают для улучшения ситуации. Все говорят, что с образованием беда, с полицией – беда, с дорогами – беда. С дорогами, кстати, особенная: не может километр 450 миллионов стоить! Везде беда. И ничего не делается. Зато говорят: это хороший человек, он мой друг и никогда меня не подведет. Как за все это можно голосовать?

– Третье – почти полное отсутствие свободных СМИ?
– Я живу в стране, где свободных СМИ нет. Поскольку иностранную прессу я не читаю, то еще не успел узнать, что такое свободные СМИ. Так что меня это не так напрягает.

– Когда коррупция последний раз касалась вас?
– Слава Богу, я ничем таким не занимаюсь, чтобы меня это трогало. Мы сейчас достроили дом в Подмосковье – когда протягивали газ, никаких проблем не было, все по прозрачным схемам сделали. Но друзья, у которых есть бизнес, много интересного рассказывают. Например, в Питере. Друзья-бизнесмены родились в одном центральном районе. Сейчас живут в другой части города, но когда встретились, решили проехать по местам детства и ужаснулись тому, как там сейчас выглядят детские площадки. Приходят к префекту района: «Мы хотим за свои деньги здесь все облагородить. Дайте разрешение». А он им: «30 процентов». «Что 30 процентов? Мы же за свои деньги хотим». «А меня это не волнует. 30 процентов мне принесите…» Как в такой стране можно жить?

– Многие не могут найти ответа и эмигрируют.
– Такие настроения я слышу постоянно. И это очень печально. У меня тоже бывают такие мысли. Надо понимать, что когда туда едешь, тебя там никто не ждет. Второе – надо учить язык, а я его вообще не знаю. Ну и готовы к этому должны быть все – и жена, и дети. Если уезжать, то сейчас – пока дети маленькие. Чтобы выучили язык с нуля, пошли в детский сад и школу.

– Среди доверенных лиц Путина много футболистов. Понятно, что кто-то из них мог согласиться на это против воли…
– Против воли ничего не бывает. Что их, били, пытали? Конечно, нет.

– Может, попросили те, кто для них много сделал в жизни.
– Не знаю, что можно было сделать для тех, кто стал доверенными лицами. Но, может, в дальнейшем какие-то услуги им будут оказаны. Правда, неизвестно, сколько эта власть продержится.

– Предлагали ли вам стать доверенным лицом?
– Нет. Почему? Потому что знали, что не соглашусь.

Ненормальный

– Вы как-то высказались по поводу князя Мышкина из «Идиота»: «Думаю, это только для русских привычно считать, что если человек делает что-то необычное, то он ненормальный». Вы же говорили про себя, верно?
– Да нет. Просто у нас вообще так. Какие-то необычные вещи делаешь – значит, псих. Пошел, например, кому-то денег дал просто так – значит что-то не так.

– Вы сейчас про кого?
– Неважно – есть такие моменты. Если богатый или знаменитый человек сделал что-то хорошее, значит в этом что-то кроется – или пиар, или что-то еще. Считается, что просто так у нас ничего не делают. Естественно, кто-то не делает. А кто-то – делает.

– Вы чувствуете, что широкие массы вас считают ненормальным?
– Кто меня не знает – тот считает.

– Ваш партнер по сборной Сергей Игнашевич рассказал, как вы ездили туристами на хоккейный чемпионат мира в Швецию: «В сувенирной лавке больше всех троллей купил, естественно, Широков»…
– Ну, это шутка была.

– Это понятно. Но вас считают главным троллем российского футбола. Вас это обижает или прет?
– Да мне все равно. Шоуменом меня журналисты представляют, это им кажется. Могу сказать, что я всегда таким был. Никакой роли я не играю. Если играешь, то рано или поздно это все равно всплывет наружу, и все жестко разочаруются.

– Недавно услышал дивную историю. Самолет сборной России, Широков подходит к президенту РФС Фурсенко и спрашивает: «Скажите, какого хрена у нас играют так много договорняков?» Такое было?
– В такой форме – конечно, нет. Это было осенью позапрошлого года, когда «Анжи» и «Алания» пытались остаться в премьер-лиге. Я ни одного их матча не смотрел, но все писали, что там что-то не так. Вот я и спросил у Фурсенко и Сергея Геннадьевича Прядкина: «Что скажете об этих играх?» Они сказали, что у них претензий нет. У меня нет оснований им не доверять (улыбается).

– Новой власти в российском футболе два года. За это время стало лучше или хуже?
– Футбол, может, и стал лучше. Организация стала хуже – чего ни коснись. Плохие поля. Старые стадионы. Мало зрителей. Ничего из этого к лучшему не меняется.

Ушатать

– Ваш казанский диалог с болельщиками «Зенита» взорвал интернет. Давайте восстановим хронику событий. «Зенит» только что выиграл у «Динамо» и стал чемпионом, на поле выбежало несколько тысяч фанатов. К вам подбежал один из них и стал просить майку. Что за диалог у вас приключился?
– Он просил: «Дай футболку». Три раза. Я три раза говорил: «Нет». Потом он эту футболку стал с меня сдирать. Я ушел под трибуну.

– И послали при этом на на х#й?
– Не знаю. Зато знаю, что в эфире ничего такого слышно не было.

– Почему вы не хотели отдать ему футболку?
– Потому что футболки со всех выигранных нами финалов и значимых матчей я оставляю себе – подписав ее у всей команды. Вторую футболку еще за много дней я обещал одному очень преданному болельщику «Зенита». Ну и кроме того, я незнакомым людям футболки не даю. Если он купит ее в магазине, придет ко мне – я без проблем подпишу.

– На следующем матче – в Казани – фан-трибуна послала вас именным баннером.
– Я увидел и был в шоке – потому что не понял, о чем речь. Я тот матч не играл: сидел на скамейке. Когда мы баннер разглядели, Керж (Александр Кержаков – Sports.ru) сказал: говорили, что ты кого-то послал прямо во время эфира, фанаты в бешенстве. Дальше мы приехали в аэропорт, двое ребят и одна девушка попросили со мной сфотографироваться. Давайте, конечно. Тот, что фотографировался со мной, подошел посмотреть: получилось или нет? «Да, получилось. А внизу мы подпишем…», – и процитировал баннер. Ну я и начал свой монолог. Только на видео он не весь. Там примерно середина. Сначала я помягче говорил.

– Расскажите, на каких курсах вы выучили этот жуткий язык?
– Этот язык на 99 процентов используют все люди, когда их оскорбляют. Поэтому не надо делать из себя лингвистов или сторонников чистого языка. Когда к любому из вас подойдут и оскорбят, вы отреагируете так же или примерно так же. Прислушайтесь: когда на улице кого-то просто заденут плечом, можно такое услышать... Я признаю: все это выглядело крайне некрасиво, у меня было слишком много мата. Но по сути, за исключением некоторых выражений, я был прав.

– Как произошло ваше примирение с фанатами?
– Я прекрасно понимал, что на следующем домашнем матче появится новый баннер. А на этой игре должны были быть моя жена и ребенок – читать про меня и слушать кричалки им было бы не очень интересно. Поэтому я позвонил руководству клуба и попросил организовать мне встречу с ребятами из фан-движений. В их комнате под трибунами «Петровского» мы и встретились. Обсудили. Какие-то вопросы были сняты, о чем-то договорились.

– Вы пришли один?
– Конечно, один. Во-первых, там разумные ребята. Во-вторых, почему я должен идти с охраной? Сказал же эти слова я. А я всегда говорю: за свои слова я отвечу.

– За то, что говорили про Курбана Бердыева в нетленном интервью «Спорт-Экспрессе» (в числе прочего Широков сказал, что для Бердыева бог – господин Франклин со стодолларовой купюры – Sports.ru), вы тоже ответили?
– Да. Когда играли ближайший матч против «Рубина», через два, кажется, месяца после интервью, я извинился перед Бердыевым. Не за все слова – за некоторые.

– И напоследок: когда вы последний раз кого-то ушатывали?
– Много-много лет назад. А сейчас зачем? Конфликты надо решать по-другому. Спокойнее.

Полицейский шансон

– Вратарь «Зенита» Вячеслав Малафеев рекламирует МТС. Почему в рекламу все еще не зовут вас?
– Ну, Малафеев – это имя. А я кто? Тем более, имидж себе подпортил. Хотя в ближайшее время, может, что-то и удастся устроить.

– Вы как-то сказали: «Иногда кажется, что в России 50 миллионов человек сидело в тюрьме». Это вы с чего взяли?
– Разговорный жанр приблизительно такой же.

– Вы себя к числу этих 50 миллионов причисляете?
– Когда-то – да (смеется). У нас любят такие сериалы: «Бригада», еще что-то. У нас из полицейских машин играет шансон. Конечно, это дико. Если тебе нравится, ты можешь дома слушать. Но не когда у тебя машина открыта, ты стоишь на посту, а оттуда – Круг или кто-то еще. Верх фантазии.

– Вам шансон нравится?
– Какие-то песни – да, какие-то – нет. Что-то нравится у Круга, у Дюмина.

– «Владимирский Централ» нравится?
– Нет, не нравится.

– Кержакову группа «Ленинград» посвятила целую песню. Посвящали ли что-нибудь вам?
– Фанаты «Спартака» мне речовку свою пятый матч подряд посвящают. Одна и та же. Вот думаю: у них что, творческий тупик? Некому новую придумать?

– Последний раз, когда вам было страшно?
– Не то чтобы страшно – просто очень переживал за сына. Он на Рождество прыгал с крестным на батуте – неудачно упал, сломал руку. Причем сложный перелом, локтевой, со смещением – даже две спицы пришлось вставлять. А за себя чего мне переживать? Я ничего плохого не делаю.

Только если когда едешь куда-то. Ехал недавно из Петербурга в Москву и пробил два колеса. Ехал на машине – потому что решил ее сюда на какое-то время привезти. Повезло, что произошло это рядом с заправкой – туда я добрался и посреди фур стал ждать эвакуатор. Случилось все в 12 ночи, к 7 утра он из Москвы до меня добрался. Это в 430 км от Москвы было…

– Страшно представить, сколько вы за это отдали.
– Порядка 18 тысяч. Но если учесть, что нужно было еще купить резину, прокатать диски, вышло намного больше, чем если бы я заказал эвакуатор прямо в Питер, а сам за четыре часа доехал до Москвы на «Сапсане».

– Василий Уткин в оглушительной колонке на Sports.ru назвал Марата Измайлова «е###утым». Если бы вы про себя такое прочитали, как поступили бы?
– Наверное, перестал бы общаться с журналистом. Понятно, что первое желание – разбить лицо при встрече. Но это не решит проблему.

– Ваш конфликт с комментатором «Первого канала» Виктором Гусевым исчерпан?
– Давно. Мы оба себя неправильно повели. Он – когда говорил про меня в прямом эфире. Я – когда не подал ему руку, при встрече в конце Евро-2008. Я это признаю. И сейчас, если бы он рядом оказался, никаких проблем бы не испытал.

Европа

– Прошлый Евро для вас тоска или радость?
– Радость, конечно. Что для меня там было тоскливого?

– Сыграли всего один матч.
– Ничего страшного. Надо было лучше играть. Зато мы третье место заняли, медаль получили.

– Почему в матче с Испанией у вас вышло так неудачно?
– Есть матчи, когда нам забивают, а мы – нет. Если бы при счете 1:0 мы не в штангу попали, а забили, неизвестно, как бы все повернулось. Или Денис (Колодин – прим. Sports.ru), когда мяч выбивал, не в ногу попал, а выбил бы на трибуны, что было бы? Ничего страшного. Зато мы завуалировали свои действия, никто нас не понял, а мы выиграли три следующие игры и получили медаль.

– Вам встречался соперник, против которого играешь и понимаешь, что ничего сделать невозможно?
– Чтобы ничего не мог сделать – нет, такого не было. Когда мы играли со «Штутгартом», мне очень Марио Гомес понравился. Со стороны кажется, что он увалень, деревянный. А на самом деле – очень техничный. Еще Клозе – умный, техничный, забивной.

– Тренер «Зенита» Лучано Спаллетти сказал, что вы вполне могли бы играть в мадридском «Реале». Вы сами это воспринимаете как фантастику, которая на третьем этаже?
– Да нет, вполне реально. Сыграл – понравился – взяли – пошел играть.

– Просто вам уже 30 лет.
– Насколько я понимаю, в Европе на возраст смотрят не буквально. Если человек есть, и они видят, что года два-три он может приносить пользу, они не задумываясь берут. Ван дер Варт – очень молодой игрок? Ему под 30, но он играет, и его готовы брать – потому что может усилить. Почему с Гиггзом продлевают контракт? А ему 39. Сейчас так же продлят с Лэмпардом и Терри. Единственный минус – я иностранец. И они не очень хорошо меня знают.

– Почему вы тогда язык не учите?
– Да отговорки все. Как у людей из офиса: сейчас займусь спортом, вот завтра – точно. Я так же: завтра позвоню учителю и начну. Даже жена начала учить. А у меня завтра наступает, но я все не звоню и не звоню.

www.sports.ru